Услышав это, Касси едва не лишилась чувств, но все же сумела распахнуть его рубашку.
– Мне и не нужно твое самообладание, – заверила она, проводя ладонями по его груди.
Его тело, тело человека, занятого физическим трудом, было покрыто упругими мышцами и загорело на солнце: сильное, мужественное и невероятно возбуждающее. Грудь поросла темными завитками, сужающимися до узкой дорожки: шелковистая линия, по которой так хотелось провести пальцем.
Касси наслаждалась запахом его кожи. От Этана пахло мылом и чистым бельем и, как всегда, великолепными приключениями. Глядя на него, она была готова рискнуть всем, становясь бесшабашной, смелой и почти пьяной от собственной дерзости, которую не могла отрицать.
– Я хочу тебя чувствовать, – откровенно призналась она. – Хочу тебя касаться!
Его глаза мгновенно потемнели.
С ее помощью он скинул рубашку.
Подступив ближе, она прижалась губами к его груди. Поцеловала сосок и стала сосать, впитывая громкий стук его сердца под своей ладонью и рычание, вибрирующее в его горле.
Ее руки скользнули ниже, к животу, исследуя твердые мышцы. Касси потянулась к застежке бриджей.
– Я хочу, чтобы ты их снял.
Отступив, она молча наблюдала, как он стягивает сначала сапоги, потом тесные бриджи. Наконец он встал перед ней обнаженный, и во рту у нее мгновенно пересохло. Его ноги были длинными и мощными, и Касси напряглась в ожидании.
Она медленно обошла его, остановившись за спиной и рассматривая рваный шрам.
– Это от пули? – тихо спросила она, проводя пальцами по изуродованной коже.
– Да.
Она обняла его за талию, прижалась щекой к шраму и стала осыпать поцелуями все, до чего могла дотянуться.
– Должно быть, боль была ужасная, – шептала она между поцелуями. Сердце кололо острой болью. Сколько же он страдал! – Мне так жаль!
– Больше не болит.
В последний раз поцеловав шрам, Касси снова встала лицом к Этану, слегка коснулась пальцами его поднявшейся плоти, и Этан мгновенно задохнулся.
– Ты прекрасно сложен, Этан. И так силен!
Он громко сглотнул, а Касси втайне наслаждалась голодом, туманившим его глаза.
– Сейчас я вовсе не чувствую себя сильным, – тихо признался он.
– Правда? Каким же ты себя чувствуешь?
– Покоренным.
Она взяла его плоть и нежно сжала. Этан закрыл глаза.
– Побежденным, – прошептал он.
– Хочешь, чтобы я остановилась? – спросила Кассандра, повторяя его прежний вопрос.
– О Боже, нет! Только не это, – хрипло вырвалось у него.
Она не смогла сдержать улыбку, выражавшую чисто женское удовлетворение.
– Что ж, если настаиваешь… – пробормотала Касси, продолжая гладить его, лаская каждый дюйм напряженной плоти, сначала одной рукой, потом обеими, становясь все смелее и увереннее с каждым прерывистым вздохом Этана.
Он со стоном откинул голову и закрыл глаза.
– Ты не представляешь, что я сейчас испытываю.
Вместо ответа Кассандра провела пальцем по жемчужной капле, блестевшей на кончике его набухшей плоти… и Этан, издав странный сдавленный звук, подхватил ее на руки.
– Больше не могу, – признался он. Глаза его только что не извергали огонь.
Он положил ее на покрывало, лег рядом, развел ее ноги, встал между расставленными бедрами и, тяжело дыша, стал ласкать сомкнутые лепестки, оказавшиеся влажными, тяжелыми, изнывающими от желания.
Дождавшись, пока их взгляды скрестятся, он лег на нее.
Первый выпад был долгим восхитительным скольжением, исторгшим из груди Касси удивленный возглас. Войдя в нее до конца, Этан на несколько секунд замер, пока Кассандра впитывала неописуемые ощущения. Наконец он заполнил ее собой.
Обвив ногами талию Этана и вцепившись в его плечи, она притянула его к себе.
– Так вот какова на вкус истинная страсть, – прошептала она.
– Да.
Он почти вышел из нее и медленно погрузился снова: изысканная ласка, зажегшая тот же огонь, который Этан пробудил в ней чуть раньше.
Еще один долгий медленный выпад, еще один потрясенный вздох.
Вскоре ритм его движений участился, стал резче, и каждый выпад приближал их к разрядке. Пальцы Касси все сильнее сжимали его плечи. Внезапно она с испуганным криком выгнулась под ним, охваченная сладостными, жаркими волнами наслаждения. Тело Этана напряглось. Прижав Касси к себе, он прижался к ее шее и бурными толчками излился в горячее лоно.
Когда дрожь немного унялась, Этан прерывисто вздохнул и поднял голову. Ресницы Кассандры затрепетали и поднялись. Он выглядел ошеломленным и одурманенным, но и она чувствовала себя примерно так же. Но еще и ощущала невыразимую нежность к этому человеку. И поэтому осторожно погладила его щеку.
– Так вот как бывает, когда тебя любят…
Этан повернул голову, чтобы поцеловать ее ладонь.
– Я бы согласился с тобой. Но, по правде говоря, в жизни не испытывал ничего подобного.
– Ничего подобного?
– Столь острого… сильного.
Он пошевелился, словно намереваясь откатиться от нее, но она крепче сжала руки.
– Не уходи. Ощущение тебя на мне, во мне – это, как ты говоришь… невыносимо остро. Видишь ли… мне неприятно в этом признаваться, но мои отношения с Уэстмором с самого начала были совершенно обезличенными, особенно в постели. Он никогда не любил меня так. Считал свои визиты в мою постель чем-то вроде обязанности и просто изливал свое семя в меня так быстро, как только мог. Лишь для того, чтобы зачать наследника.
В глазах Этана сверкнул гнев.
– Любой человек, которому повезло получить тебя в жены и который отказывается боготворить тебя, – просто наглый осел! – констатировал он.
Ее губы дрогнули, и Этан немедленно провел по ним языком. Кассандра притянула его голову к себе, и оба забылись в глубоком, медленном поцелуе, а когда Этан поднял голову, она нерешительно пробормотала:
– Ты так умеешь зажечь меня… наверное, за это время успел приобрести немалый опыт.
Сердце ее замерло. Но Этан, серьезно взглянув на нее, пояснил:
– Никто никогда не коснулся моего сердца так, как ты, Касси.
Ее пальцы легонько обвели шрам на его лице.
– Ревность не та эмоция, испытывать которую у меня были причины за все десять лет. Но как оказалось, я ревную к каждой женщине, которая когда-либо до тебя дотрагивалась. И к той, которая дотронется до тебя в будущем.
И в самом деле, при мысли об Этане, ласкающем другую женщину, темнело в глазах.
– Касси, давай не тратить те немногие часы, которые у нас остались, думая о том будущем, которого у нас не может быть.
– Хорошо, дорогой, – согласилась Кассандра. – И я нахожу восхитительным твой неистощимый интерес к моему телу.
– Я как раз думал о чем-то подобном в отношении тебя.
